Говорят, что пока стоит Колизей, стоит и Рим, а пока стоит Рим, стоит и весь мир. Вот и мы решили постоять у Колизея. А точнее будет походить, покружить. Во внутрь мы не заходили, просто у нас не было достаточного запаса времени. У Колизея кружилось множество туристов. Из разных стран мира. У Колизея даже отмечали свадьбы. У Колизея кружились воришки и уличные торговцы, а так же расхаживали "гладиаторы", продавая своё тело за 30 евро. То есть фотография, в обнимку с гладиатором, или просто рядом стоила 30 евро. Обниматься с ними как-то не хотелось, в такую-то жару. Прогуливались, разговаривали по-русски, никаких опознавательных знаков, кроме моего носа, у нас с собой не было. Ни кто мы, ни тем более, откуда. И вдруг один из гладиаторов, смахивая прокисший пот со своего лба обратился к нам на иврите - Шалом, хевре, - сказал он, - ма нишма, ми эйфо атем? (Здравствуйте, товарищи, что слышно, откуда Вы?)
Мы немного оторопели. Я же говорю, что кроме моего носа, не было ничего, указывающего на то, что мы из Израиля. А половина итальянцев, носит такие же носы, как у меня. И даже похлеще) - Шалом, шалом,- ответили мы,- вэ ми эйфо ата, адон гладиатор? ( Привет, привет, а ты откуда, господин гладиатор?) Господин гладиатор, оказался из Тель-Авива, из улицы Бен-Иегуда, и фамилия его была Менаше. А может имя. Учуяв своим носом халяву, я сразу же напросилась на предмет фотографирования, но не за 30 евро, а во имя голоса крови. Но фигушки, с макушкой. Дружба дружбой, а служба службой. Фотографироваться на халяву господин Менаше, римский гладиатор, наотрез отказался. Оставив Менаше исполнять свои гладиаторские функции, мы прогуливались далее, по палящему солнцу, в жару сорокаградусную, у развалин амфитеатра. Внезапно раздался бег, по крайней мере пяти пар ног. Это не римские воины вступали в бой, это уличные торговцы, убегали от полиции. Подъехала полицейская машина, и толстый-претолстый комиссар, или кто он там еще, бочком вылез из машины и попытался пуститься вдогонку за шустрыми темнокожими продавцами китайских зонтиков и прочей мишуры. Но на полпути споткнулся, чуть было не свалился с холма, прямо на крышу своей же машины, и смачно плюнув в спину коммерсантов, вернулся вспять. Пока мы доставали фотоаппарат, вся погоня и закончилась. А мы, решили ехать дальше на своем экскурсионном автобусе, двухэтажном, для туристов. Подошли к остановке, у которой так же стояли афроамериканцы и торговали с простыни, развернутой на асфальте, штативами для фотоаппаратов или видеокамер. Видимо, вышеупомянутый комиссар, решил отыграться за неудачу, и тихонько подкрался к нашим соседям по остановке. Во-всяком случае я его не видела. Зато увидела, как прямо на нас несется что-то черное, скользкое и быстрое, и что-то хватает из рук зазевавшегося прохожего (Рим-кишит ворами). Я. конечно, подумала, что это туча. Или ураган, настолько быстро все происходило. В руках у урагана была свернутая простынь, со всеми штативами. Один штативчик, маленький такой, выпал из простыни, и упал прямо на мою правую ногу. Как честный человек, я хотела догнать торговца и отдать ему его прибор, но в последний момент подсознание сказало, что меня могут принять за сообщницу. А тут и автобус подошел. Я сунула штатив в сумку, и мы поехали кататься дальше по Риму. " Бог послал", - успокоила я свою нечистую совесть. И она меня оставила в покое.
